Подъем жизненного уровня палестинских арабов в условиях неопределенности

Показательно, что, когда в 1987 году боевики ООП взорвали израильский автобус в Иерусалиме, лидеры арабов Иудеи, Самарии и Газы впервые выступили с публичным осуждением террора. Главари ООП давно уже опасались столь явного выражения протеста со стороны тех, от чьего имени они именовали свою организацию "единственным законным представителем арабского народа Палестины".

К. этому времени арабы Иудеи, Самарии и Газы отнюдь не блаженствовали в земном раю, но их положение неуклонно улучшалась под израильским правлением. XX век мало затронул эти территории до 1967 года, когда они оказались под контролем Израиля. Там почти не было промышленности, медицинское обслуживание находилось на примитивном уровне, а системы высшего образования вовсе не существовало. Подавляющее большинство жителей обитало в домах без электричества и водопровода, а женщины в большинстве своем были неграмотны.

Вскоре после Шестидневной войны Израиль стал проводить либеральную политику, нацеленную на радикальное улучшение жизни арабов на контролируемых территориях. В Иудее, Самарии и Газе было введено всеобщее образование, там были открыты университеты, построены больницы, проложены современные шоссейные дороги. К 1985 году число телефонных абонентов в этих районах увеличилось на 400%, число владельцев автомобилей - на 500%, а ежегодные объемы строительства возросли на 1000%. К 1986 году 91% арабских домов в Иудее и Самарии были электрифицированы (23% до 1967 года), в 74 процентах домов имелись холодильники (5% до 1967 года), а в 93°/о процентах домов кухонные плиты (5% до 1967 года). К 1987 году арабы Иудеи, Самарии и Газы стали самой образованной группой населения в арабском мире; здесь резко сократилась детская смертность, а беспрецедентный рост экономики составил 400%/*49. В секторе Газы изменение ситуации к лучшему было еще более разительным.

По иронии судьбы, арабские жители контролируемых Израилем территорий пользовались теперь правами, в которых было отказано большинству арабов на Ближнем Востоке: у них имелась собственная пресса, выражающая позиции различных политических партий и группировок (в том числе - ООП); они могли опротестовать любое решение израильской администрации в судебном порядке. Мост Алленби оставался открытым, и любой палестинец имел возможность посетить Иорданию и другие арабские страны. В ходе этих визитов жители контролируемых территорий имели возможность сравнить условия существования в арабских странах с тем, что явилось их собственной участью "под беспощадной израильской оккупацией". Подавляющее большинство арабов Иудеи и Самарии пришло к выводу о том, что им выпала несравнимо лучшая доля.

Нельзя сказать, что арабы, живущие на территориях, вдруг стали сионистами или смирились с израильским контролем над Иудеей, Самарией и Газой. Подобное и не может произойти в том случае, когда гражданское население находится под властью военной администрации, особенно если этой администрации приходится вести повседневную борьбу с террором. Вынужденные меры безопасности обрекали местных жителей на многочисленные неудобства: проверки на дорогах, комендантский час, обыски в домах, периодическое закрытию предприятий и учебных заведений. При этом даже на горизонте не было видно реальной возможности нормализации, поскольку, начинал с 1967 года, политический статус контролируемых территорий оставался неопределенным. Сначала причиной этой неопределенности являлась позиция израильского правительства, которое не желало аннексировать территории, с одной стороны, и отказываться от них, с другой. После подписания Кемп-Дэвидских соглашений в 1978 году, причиной сохраняющейся неопределенности стал отказ арабской стороны вести переговоры об установлении окончательного статуса контролируемых территорий (большинство арабских государств до сегодняшнего дня отвергают Кемп- Дэвидскне соглашения).

В результате арабы Иудеи, Самарни и Газы более 20 лет жили под управлением израильской военном администрации, не зная, как сложится их дальнейшая судьба. Такая неопределенность порождает неизбежную напряженность, которую может устранить только однозначное политическое урегулирование. Так, например, арабы Галилеи жили под управлением израильской военной администрации на протяжении 50-х годов, однако впоследствии им было предоставлено полное гражданское равноправие, и объективные причины для недовольства отпали. Свыше 30 лет галилейские арабы принимают активное участие в государственной жизни Израиля, имея собственные инструменты политического самовыражения и гарантированное представительство в кнессете. Со временем создались условия для благополучного сосуществования еврейских и арабских граждан Израиля, каковое будет сохраняться до тех пор, пока над Израилем не нависнет явная угроза.

На контролируемых территориях не был установлен однозначный государственный статус, и живущие там арабы не обрели собственных инструментов политического самовыражения. Весь арабский мир, за исключением Египта, отвергал Кемп-Дзвидские соглашения, и требовал немедленного создания палестинского государства в Иудее, Самарии и Газе. При таких условиях продолжение переговоров, начало которым было положено в Кемп-Дэвиде, стало невозможным. К 1987 году, через 20 лет после Шестидневной войны, в Иудее, Самарии и Газе выросло новое поколение арабов, родившихся и проживших всю свою жизнь в условиях тягостной политической неопределенности. Это поколение было подвержено влиянию ядовитой пропаганды ООП, заполнившей образовавшийся политический вакуум. В силу естественного порядка вещей молодое поколение палестинцев заняло самые экстремистские позиции.

Однако ООП тоже не могла записать на свой счет сколь-нибудь впечатляющие достижения, поэтому постепенно гнев молодых палестинцев обрел двойную направленность - и против Израиля и против ООП. Распаленное воображение палестинских арабов рисовало себе картину сладкой жизни лидеров ООП в роскошных виллах на французской Ривьере и на исполненных неги берегах Туниса. Подобно своим беспокойным собратьям в различных частях арабского мира, многие молодые палестинцы соблазнились доходчивыми религиозными лозунгами - они нашли для себя идеологическое прибежище в фундаменталистском движении ХАМАС. Здесь, на контролируемых территориях, исламский фундаментализм распространялся столь же стремительно, как и вообще на Ближнем Востоке; в наибольшей степени его влиянию были подвержены представители беднейших слоев населения. Исламский фундаментализм является, по крайней мере частично, побочным продуктом арабской политики, отдающей предпочтение огромным расходам на производство и приобретение оружия. При этом арабские лидеры не используют национальные богатства на улучшение социально-экономического положения в своих странах и на решение проблемы беженцев в рамках поэтапной социальной интеграции.

На этом-то фоне в конце 1987 года вспыхнула интифада, в ходе которой политическое недовольство палестинских арабов приобрело характер массового насилия. Датой начала интифады принято считать 9 декабря 1987 года, когда в ходе дорожной аварии в Джебалие, возле Газы, израильский грузовик задавил четырех палестинцев. Слух о том, что дорожная авария была в действительности преднамеренным убийством, распространился по лагерям беженцев, как огонь по полю, заросшему сухой травой. В секторе Газы вспыхнули массовые беспорядки, которые перекинулись затем в Иудею и Самарию. Лидеры ООП быстро распознали возможность поправить свою репутацию за счет поддержки палестинских выступлений на контролируемых территориях.