первое предисловие Зеэв Гейзель,

“Конечно, я с закрытыми глазами иду за Бен-Гурионом.

Об Ицхаке Рабине? В какой-то степени.

Об израильской армии? Да, но не только, и не столько.

О мифах государства Израиль? Лишь постольку-поскольку.

Об Ицхаке Рабине Ури Мильштейн пишет особую книгу. Она выйдет в апреле на трех языках: на иврите, русском и английском.

Ури Мильштейн писал и пишет научные исследования об израильской армии. За них его бойкотирует академический истеблишмент Израиля, за них его избрали членом Академии Наук в Нью-Йорке. Ури ищет правду, он "раб фактов". В поисках правды Ури наткнулся на факты и на мифы о них. Публикация фактов угрожала мифам, ему грозили судом за клевету, но шли годы, а иски так и не были поданы. Что-то надломилось там наверху. Или все же "тронулся лед?"

Существует профессия "создания мифов", существует профессия "разбивания мифов". Не всегда это делается ради истины, более того: выяснилось, что в груде обломков еще легче прятать правду от любопытных глаз. Мильштейн - серьезный ученый, "разбивание мифов" не является для него самоцелью, ради этого не стоило бы работать, не стоило бы писать эту книгу.

Мильштейн - патриот Государства Израиль, он даже не стесняется говорить об этом открыто. Мильштейн понял, что большинство граждан Израиля не знает истории своей страны, знание заменено легендами, понимание заменено мифами. Он решил написать "политическую книгу", книгу о том, что знает "средний израильтянин" о военной истории своей страны, и что он думает, что знает. Рассказ развертывается на фоне интригующей фигуры Ицхака Рабина. На то были две причины. Прежде всего, Ицхак Рабин ныне глава правительства и министр Обороны, его решения могут определить судьбу государства и личную судьбу каждого из нас. Кроме того. Ури вдруг увидел, что Ицхак Рабин может считаться самым большим мифом Государства Израиль.

В самом деле, что мы знаем о нем? Я слышу мнение, что Рабин понимает менталитет арабов, это само собой разумеется, раз он родился в смешанном городе Иерусалиме. И вдруг выясняется, что вырос он в чисто еврейском Тель-Авиве, и контакты его с арабскими сверстниками были своеобразны: в него бросали камни, а он убегал. И никто-никто об этом не знает. Попробуем на минуту сосредоточиться и подумать: "а что мы, в сущности, о нем знаем?" Пожалуй что ничего. Так попал Рабин в "герои" этой книги.

Каждый, кто видел избирательную кампанию 1992 года, помнит, наверное, партию с неожиданным названием: "Авода под руководством Рабина". Со всех стен смотрело на тебя усталое, но доброе лицо Залога Безопасности Израиля, способного осуществить мечту, свершить невероятное, решить все проблемы, сварить яичницу в армейской фуражке. Было понятно, что "он знает, что надо делать", и невнятное бормотание об изменении (куда-то) национальных приоритетов сопровождалось клятвами голосистых зазывал, что к переменам (каким-то) ведет Рабин, конечно, Рабин. Рабин - это звучит гордо. Изменение - это звучит обещающе, это приятно.

И на каждый вопрос был готов ответ: "Кама зман ата ба-арец? Будь спокоен, Рабин знает, что надо делать. У него есть план. И все идет по плану".

[“Кама зман ата баАрэц?” - “Сколько времени ты в стране?” - спрашивают у человека, который по мнению спрашивающего задает странные вопросы и проявляет неосведомленность в местных реалиях – прим. комментатора]

Чем это закончилось - вроде бы общеизвестно. Но и сегодня - словно какой-то туман стелется со страниц газет и с экрана телевидения, мешает трезво посмотреть на результаты деятельности премьер-министра. А посмотришь - и оторопь берет от очередных потоков брани на каждого неугодного, от презрения к юридическим институциям, от нескрываемой ненависти к целым слоям населения, от полуграмотного иврита, от демонстративного пренебрежения к собственным обещаниям. Все это... как-то прощается ему. Как прощаются шалости ребенку-вундеркинду. Вундеркинд - гордость родителей, он их будущее, ему все прощается ради будущего. Рабин - гордость израильтян, он - их прошлое, ему все прощается ради прошлого.

Эта книга только для тех, кого не удовлетворит ответ: "Кама зман ата ба-арец?". Эта книга для тех, кто хочет знать, что было "ба-арец", когда его здесь еще не было. Для тех, кто не удовлетворен снисходительным: "иhье беседер" [“Все будет в порядке!”]. Иначе лучше не читать эту книгу. Лучше затянуть старую бодрую песню: "Броня крепка и танки наши быстры". "Иhье беседер" - до того рокового июня есть еще несколько лет.

Выходит, что книга о Рабине? Да, в такой же степени, как книга об истории диктатуры в России будет книгой об Иване Грозном и Сталине. Истории нет без конкретных фактов и конкретных личностей. Волею судеб Рабин стоял на перекрестках истории и иногда держал в руках жезл регулировщика. О нем надо говорить. Случается, что ошибается и регулировщик, и тогда сталкиваются машины и летит, надрываясь сиреной, "Скорая помощь". Для кого-нибудь уже слишком поздно.

Эта книга об армии Израиля, потому что без армии не будет Израиля, не будет ничего, пожалуй, будет Новый Ближний Восток - Ближний Восток без нас. Каждый израильтянин был в армии - кто генералом, кто поваром, - свой ЦАХАЛ они в обиду не дадут. И вообще: "Кама зман ата ба-арец?". А мы как раз "немного зман ба-арец", - и может, это даже к лучшему. Иногда полезно посмотреть со стороны.

Ури Мильштейн тоже был "внутри", он внучатый племянник не кому-то, а "самой поэтессе Рахель". Быть внучатым племянником великой поэтессы достаточно, чтобы принадлежать от рождения к израильскому "дворянству". Перед "барчуком" открывались двери и сердца, к тому же он был "умный мальчик", а это в "дворянстве" - ой как не часто! Тогда он как раз исследовал "героическую историю ЦАХАЛя", и ему охотно давали интервью все важные лица, каждый хотел быть отмеченным на страницах истории... Они ошиблись, бедные гиганты! Мальчик оказался слишком умным, он сумел посмотреть на себя и на них, и на всех со стороны. Ему "намекнули", но он сказал: "честь дороже!". Тогда пришлось лишить его дворянского титула и подвергнуть бойкоту. Он не один такой, но таких еще немного. Эта книга о том, что знают те, которых много, которые "hарбе зман ба-арец" [много времени в Стране – прим.комм.], но пока еще не нашли времени подумать о том, что видели их глаза.

"Кама эман ата ба-арец?" – Достаточно времени, чтобы понять, о чем пишет Мильштейн. Перед тобой крупным планом идет - МИРНЫЙ ПРОЦЕСС. Правда, террор возрос в несколько раз. Правда, автобус взрывается в центре Тель-Авива. Правда, Арафат не выполняет ничего из обещанного. Но зато... Но зато правительство все знает. Рабин все учел, все идет по плану.

А если НЕ ЗНАЕТ? А если НЕТ ЭТОГО ПЛАНА? Или был, но НИЧЕГО ПО ПЛАНУ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ И НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ?

Я хочу услышать ответы на эти вопросы. Но - не получаю. Вместо этого, по еврейски, вопросом на вопрос: "Кама эман ата ба-арец?"

Неужели же "они" глупы? Они? Или мы? Или: и мы и они? Все? Поголовно? Тоже нет.

Книга Ури Мильштейна позволяет нащупать ответ на вопрос. И от одного нащупывания становится страшно. Дело не в личности (безусловно, неординарной) Ицхака Рабина. Дело в другом - в системе, в нашем обществе, в нас самих, в страхе перед правдой, в цеплянии за иллюзии. Это обходится нам все дороже и дороже: вспомним войну Судного Дня. И все же нет еще серьезных попыток анализировать историю страны. Мнльштейн вот попробовал - и "получил по заслугам".

Эта книга - начало анализа. В основном она говорит об армии, но за армией стоит многое: экономика, и просвещение, и пр., и пр., и пр. Сделать такой анализ необычайно трудно, а иногда и страшно, но он НЕОБХОДИМ. Ибо "если не я - за себя, то кто же за меня"? И да не смутит нас вопрос "Кама зман ата ба-арец?" Нам уже задавали этот вопрос-ответ-ответ-вопрос, когда, как питу с фалафелем, продавали нам весной 1992 года Рабина-Освободителя, Рабина-Всемудрого, Рабина-Отца Родного.

"Кама эман ата ба-арец?" Это несущественно. Я УЖЕ ЗДЕСЬ. И я должен разобраться в том, что происходит в МОЕЙ стране.